Семён Матвеевич был человеком очень пунктуальным. Он терпеть не мог опозданий и сам никогда не опаздывал на занятия. Жизненный опыт привёл его к убеждению, что многого достичь в работе можно только при наличии воли, высокой организованности и порядка. Эти качества он считал необходимыми для любого рода деятельности, и этому он учил своих студентов.
Если на втором уроке студент играл по нотам, его действия сопровождались весьма осуждающим взглядом профессора. На третьем уроке из класса вылетали сначала ноты, потом студент. Человеком Семен Матвеевич был горячим, темпераментным, но зла не таил, обиды не держал. Не любил только небрежности. « Все, что делаешь, — постоянно повторял он, — всё, что играешь, нужно доводить до возможной для тебя высшей степени совершенства ».
Все ученики с первых уроков проходили через работу над культурой звукоизвлечения. Козолупов был поклонником большого, сочного звука и постоянно повторял: « Не люблю шептунов ».
Большое внимание в классе уделялось работе над техническим материалом. Профессионализм требовался не только от учеников Семёна Матвеевича, но и от всех студентов кафедры. Многие прошедшие через экзекуцию сдачи технического зачёта на первом курсе, с благодарностью вспоминают требовательность профессора. Обычно этот зачёт мало кто сдавал с первого раза, и это не считалось зазорным. Начинался он в 10 часов утра и заканчивался глубоко за полдень (часов в 5-6), а на курсе бывало 7 — максимум 8 студентов. Козолупов был предельно терпелив и твёрд. Экзаменующийся фактически был поставлен перед необходимостью сыграть все гаммы, потому что каждый новый штрих профессор просил сыграть в новой тональности. Плюс арпеджио, доминантсептаккорд со всеми обращениями и уменьшенный септаккорд — и всё в разных тональностях. Задание исполнить двойные ноты формулировалось так : « Терции (или сексты) на верхних струнах в тональности Des-dur. Две минуты на размышление ». Этюды он никогда не слушал до конца, зато предлагал играть их с любого места разными штрихами в разных частях смычка. Подобные « ловушки » требовали не только солидной сноровки, но и живого ума, чтобы быстро сообразить, что к чему и что куда. Если студент выполнял задание, Семён Матвеевич бывал безмерно доволен и долго помнил удачно сдавшего технический зачёт. На старших курсах, в тишине, перед началом выступления того или иного студента, раздавался его голос: « Башковитая девка », или « Башковитый мальчонка ».
Но самым важным качеством Козолупова-педагога, конечно, было то, что встречаясь с разными способностями, характером, складом ума у студентов, он всегда находил нужный подход к достижению цели. Его занятия были интересными, а результаты — плодотворными. Он отдавал работе душу, поэтому его одобрение или порицание были важны для студентов.
Он не любил спешки. Он занимался очень подробно и тщательно. Он сам рассказывал, что в период своей учебы был фактически предоставлен сам себе. Поэтому каждое его достижение было переварено им самим не только физически, но и головой. Его громадный педагогический опыт давал ему возможность в классе невероятно просто и предельно эффективно добиваться желаемых результатов. Он всегда мог объяснить, что надо делать тому или иному ученику. Например, у него самого было блестящее сатийе. Иногда он подходил к ученику, у которого этот прием не получался, лишь едва дотрагивался до локтя, без объяснений, и сразу всё мгновенно получалось. Когда к нему впервые приводили ученика (так было и со мной), надо было с ним поздороваться за руку. Крепкой правой руки он требовал прежде всего.
Сначала я была « посажена » на академический материал, который довольно быстро прошла. Это был подготовительный этап, в течение которого он выяснял, как ученик схватывает, соображает, какие у него физические возможности, как поддаётся обучению. Сначала шёл процесс приспособляемости, в течение которого он узнавал ученика. Это была работа над классикой. Большое количество времени уделялось работе над развитием беглости и изучению различных штрихов. Когда этот период заканчивался, он ставил конкретные задачи. Он не сразу их ставил, а сначала присматривался к ученику. Он занимался этим со студентами в консерватории 2-3 года.
Высокое качество технического исполнения всегда выделяло учеников Козолупова. Это достигалось, прежде всего, на большом количестве этюдов. С.М. очень любил этюды Поппера, каприсы Пиатти, много работал над классическими сонатами.
Козолупов был признанным главой и основоположником советской и московской виолончельной школы. Его ученики работали во всех республиках СССР, а их продолжатели работают везде до наших дней. Он обладал колоссальной энергией и силой воли. Результаты его педагогической деятельности уникальны. Не удивительно, что практически все его ученики заняли видное место в современном исполнительстве.
